Памяти Георгия Гречко

Помню, приехал к нему в первый раз. Был поздний вечер, он буксовал на своём мерсе, в темноте заехав в сугроб. Не выходя из машины, дал знак, чтобы я толкнул машину. Он как-то очень по-свойски принял меня. Когда я уходил, подал мне пальто.

– Питерские интеллигенты всегда подают пальто гостю, провожая его, – сказал он, заметив моё смущение.

В музее РКК «Энергия» мы снимали его целый день в окружении космических кораблей, спускаемых аппаратов. За несколько часов дублей интервью он ни разу не присел и не пожаловался на усталость. Ему было 79, здоровья было не много, и он уже с трудом ходил. Я переживал. Уже вечером спросил в очередной раз:

– Как вы, Георгий Михайлович?

В ответ он хитро посмотрел на меня и неожиданно запел: «На заре стартуют корабли, гром трясёт окрестные дороги...»

Возвращаясь из Королёва в Москву, на Ярославке мы заехали поесть. Я смотрел, как человек в пиджаке, на котором две звезды Героя, ел картофель фри, макая в кетчуп. Смотрел и думал: ущипните меня, это же тот самый легендарный космонавт первого набора инженеров, тот, которого я в детстве видел по телевизору. Мне казалось странным, что его никто не узнаёт и не обращает на него внимания. А Георгий Михайлович с аппетитом умял пару гамбургеров и попросил не говорить жене, что он нарушает режим питания.

Два месяца съёмок – невероятное удовольствие от общения с умным, остроумным, эрудированным, напрочь лишённым пафоса человеком. Хотя влюбиться в него можно было за одну его очаровательную добродушную улыбку.

Однажды я видел, как Гречко рассвирепел на приехавшего уже в середине съёмочного периода режиссёра. Тот шуршал пакетом, переобувался в домашние тапочки, которые привёз с собой. По-хозяйски руководил, указывая куда что передвинуть, громко командовал: «...мотор, камера, стоп, снято».

Мне кажется, Георгий Михайлович терпеть не мог глупцов.

В итоге мы отсняли материла на пять фильмов. Я вёл себя в вышей степени непрофессионально, записывая трёхчасовые интервью, просто потому, что не мог наговориться с ним.

Обо всём – о детстве, о его полётах в космос, о Сергее Королёве, с которым он работал, о Стругацких и Леме, о кино, о его любимом фильме «Последний дюйм», об инопланетянах.

Георгий Михайлович сам был инопланетянином, сделанным из какого-то особого космического сплава.

Потом в монтаж фильма стали вмешиваться по очереди начальство из Роскосмоса, редакторши с «Культуры», и фильм получился совсем не таким, как я его замышлял, по ритму, по интонации.

Да и как, вообще, делать кино про человека, которого невероятно сильно любишь.

– Не забудьте надеть звёздочки, – сказал я ему как-то, когда мы договаривались об очередных съёмках.

– Не звёздочки, а звёзды, – мягко поправил меня Георгий Михайлович.

Он сам – одна из самых ярких звёзд в нашей жизни.

RIP.

Кирилл Плетнер, главный редактор журнала «ВКС»